Царский сплетник и шемаханская царица - Страница 57

— Не волнуйся, кэп, все будет по уму.

«Нищий» поймал кинутый ему Виталиком алтын и начал биться головой об землю.

— Благодетель! Вот спасибочки! Вот уважил! Да я ить таперича и щец, и краюху хлеба на такие денежки купить смогу!

«Нищий» подхватил с земли свою шапку и испарился. Виталик вернулся на свое место. На столике перед ним уже стоял кубок другого вина, и, судя по исходящим от него ароматам, оно было не хуже предыдущего напитка.

— Вах! Ти святой человек! — уважительно сказал Арслан. — Такой деньга русский дервиш нэ пажалэл! Аллах тэбя нэ забудэт.

От его слов царскому сплетнику стало еще хуже. «Может, остановить операцию? — заметалась в его голове паническая мысль. — Ну подумаешь, шемаханы. Обычные азербайджанцы. Да я же в спецназе с такими служил. Один Джавад чего стоил! Да если бы он меня тогда на своем горбу не вытащил, все, хана!»

О том, что Джавад, обрусевший азербайджанец, чья семья еще в совковые времена обосновалась в Рамодановске, вытащил его, контуженного, из-под кинжального обстрела боевиков, Виталик узнал уже в госпитале, когда очнулся. Ирония судьбы. Он тогда отделался хотя и приличным, но все же вульгарным сотрясением мозга, а израненного, потерявшего уйму крови Джавада спасти не смогли. Не успели.

Пока царский сплетник терзался сомнениями, со стороны мясных рядов вышли еще два амбала. Эти товарищи выглядели гораздо представительней пирата, отправившегося следить за ассасином, так как на них были кафтаны из дорогого сукна, не менее богатые портки, заправленные в яловые сапоги, и оба, разумеется, были из команды царского сплетника. Виталик хотел было уже дать им знать, чтобы они убирались восвояси, но татуировка на его груди внезапно нагрелась, и царский сплетник оцепенел. Парень попытался дернуться, но не смог пошевелить даже пальцем.

«Да понял я тебя, Парашка, понял!» — мысленно взвыл он, и индусская богиня ослабила хватку.

Амбалы вплотную подошли к палатке Арслана. Строго соблюдая конспирацию, они даже не глянули в сторону царского сплетника.

— Кому платим? — спросил один из них. — Кощею, Дону, царскому сплетнику?

Арслан непонимающе похлопал глазами, взял в руки шампур с нанизанным на него шашлыком.

— Мало платим. Адын шампур копэйка, хароший цена.

— Та-а-ак… нормального базара не понимаем.

Папаха с Арслана отлетела в сторону, а лицо его с размаху впечаталось в прилавок.

— Значит, так, чурка, — угрожающе сказал второй амбал, возя носом шемахана по столешнице прилавка. Виталика при этих словах всего передернуло, но он заставил себя сдержаться. — Здесь мазу держит царский сплетник, ему платить будешь.

— Вай ме! За что? — Ошалевший от неожиданного наскока Арслан даже не пытался сопротивляться.

— За охрану от людей нехороших всяких, — пояснил первый амбал. — Их на Руси сейчас знаешь сколько развелось?

— Сколко? — простонал шемахан.

— Да, почитай, каждый третий. — Второй амбал отпустил шемахана, позволив ему поднять голову. — Вот треть всего, что здесь наработаешь, царскому сплетнику и отстегнешь… За охрану. А ежели Кощей или Дон наезжать начнут, скажешь, что царский сплетник тут уже застолбил. Им здесь делать нечего.

— Мнэ… мнэ… — Арслан схватился за разбитый нос, но струйки крови все же просочились сквозь пальцы. — Мнэ хозяйка столко нэ разрэшит отдавать! — в отчаянии завопил он.

— А нам нас…ть на твою хозяйку. На этом рынке хозяин — царский сплетник. Если ее что-то не устраивает, пусть перетирает вопросы с ним.

— Вай мэ! Грабят! Стража-а-а!!!

Вопли Арслана привлекли внимание проходящего по базару отряда стрельцов, и они, резко сменив направление, помчались на шум разгорающегося скандала.

— Ага… все-таки хозяйка. — Виталик поднялся из-за стола и двинулся навстречу блюстителям порядка. — У вас какие-то проблемы? — вежливо спросил он затормозивших около него стрельцов.

— Нет, боярин, — затрясли головами воины городской стражи, опознав в нем царского сплетника.

— Тогда свободны.

Стрельцы понимающе закивали головами, развернулись на сто восемьдесят градусов и потрусили в обратную сторону.

— Никак опять на какой-то заговор вышел, — донесся до Виталика восторженный шепоток какого-то стрельца.

— Царский сплетник измену за версту чует!

«Господи, какая мерзость! — мелькнуло в голове царского сплетника. — Действую как натуральный отморозок лихих девяностых. В те времена безмозглые быки от криминала именно так лоточников трясли. И черт меня дернул поддаться на уговоры Василисы! Жила себе эта Русь тыщу лет без ЦРУ, и еще бы столько же без него прожила».

Царский сплетник собрался было уже вернуться к столику, чтобы дожевать свой шашлык, и замер. Прямо на него в упор смотрели зеленые глаза Янки. Девушка стояла в проходе между лотками молочных рядов, судорожно прижимая к груди кринку.

«Молоко, — сообразил Виталик, — или сметана для Васьки. Он ее подвал уже до основания подчистил, гад».

Янка развернулась и помчалась к выходу с базара.

— Ну уж нет! — скрипнул зубами царский сплетник, в два прыжка нагнал девицу, схватил ее за плечи и так резко развернул, что молоко из кринки плеснулась ей на грудь, прикрытую голубым сарафаном.

— Домой можешь не возвращаться, — яростно прошипела ему в лицо Янка. — Барахло свое найдешь на постоялом дворе трактира «У Трофима». Там вроде твои уроды обосновались? Вот к ним и переселяйся.

— Только попробуй тронуть мое барахло! — грозно сказал Виталик. — Оно вместе со мной на твоем подворье навечно прописалось. А ну, смотри сюда! — Царский сплетник извлек из кармана презентованный ему Гордоном значок с помпезной надписью «ЦРУ» и сунул его под нос девушке.